III

Существует коренное различие между людьми, потерявшими зрение из-за болезни или несчастного случая, и слепыми от рожденья. Благодаря этому различию я и сумел проникнуть в их убежища, хотя мне все же не удалось побывать в самых потаенных логовах, откуда правят Сектой, а стало быть, и Миром, их могущественные, таинственные главари. В этом предместье я сумел лишь получить кое-какие сведения, всегда неполные и двусмысленные, о тех монстрах и о способах, коими они пользуются, дабы повелевать человечеством. Я узнал, что гегемония эта достигается и поддерживается (не говоря об обычной игре на массовой сентиментальности) анонимками, интригами, распространением эпидемий, властью над снами и кошмарами, над сомнамбулами и наркоманами. Достаточно вспомнить операцию с марихуаной и кокаином, раскрытую в Соединенных Штатах в колледжах, где совращали одиннадцати– и двенадцатилетних мальчиков и девочек, дабы держать их в полном, безусловном повиновении. Следствие, естественно, закончилось там, где начала брезжить истина – порог этот непреодолим. Что же до господства с помощью снов, кошмаров и черной магии, нечего говорить, что Секта имеет для этого в своем распоряжении целую армию ясновидящих, доморощенных колдуний, знахарей, целителей наложением рук, гадальщиков по картам и спиритов; многие из них, даже большинство, просто притворщики, но есть и обладающие подлинной силой, и, что любопытно, силу эту они обычно скрывают под внешними замашками шарлатанов, дабы удобней было управлять окружающим миром.

Если, как утверждают, Бог правит на небесах, то Секта господствует на земле и над плотью. Не знаю, должна ли будет Секта дать рано или поздно отчет в последней инстанции, отчет перед тем, что можно именовать Светлой Силой; но, пока суд да дело, совершенно очевидно, что мир находится под ее абсолютной властью над жизнью и смертью, и осуществляется это посредством эпидемий или революций, болезней или пыток, обмана или лживого сочувствия, мистификаций или анонимок, скромных учительниц или инквизиторов.

Я не богослов и не склонен думать, что существование этих инфернальных сил можно объяснить какой-либо вывороченной наизнанку теодицеей. Во всяком случае, таковая была бы лишь теорией или надеждой. А то, что я видел, что испытал, – это факты.

Но вернемся к различным видам слепых.

Хотя нет, надо еще многое сказать об инфернальных силах, иначе какой-нибудь простак подумает, что речь идет лишь о метафоре, а не о грубой действительности. Проблема зла меня всегда интересовала – еще когда ребенком я, вооружась молотком, подходил к муравейнику и начинал изничтожать этих букашек. Уцелевшими овладевала паника, они разбегались кто куда. Потом я поливал их водой из шланга – наводнение. Я воображал себе, что творится там, внутри: суматоха, беготня, приказы и контрприказы в надежде спасти запасы корма, яичек, уберечь цариц и тому подобное. В конце концов я переворачивал все лопатой, делал большие отверстия, добирался до ячеек и лихорадочно все разорял – вселенская катастрофа. Потом принимался размышлять о смысле существования вообще и вспоминал наши наводнения и землетрясения. И постепенно я выработал ряд теорий – идея о том, что нами управляет всемогущий, всеведущий и всеблагий Бог казалась мне совершенно неубедительной, мне даже не верилось, что ее можно принимать всерьез. Ко времени, когда я стал участвовать в банде грабителей, я разработал следующие возможные варианты:

1. Бога нет.

2. Бог есть, и он сволочь.

3. Бог есть, но иногда он спит: его кошмары – наше существование.

4. Бог есть, но у него бывают приступы безумия: эти приступы – наше существование.

5. Бог не вездесущ, он не может находиться повсюду. Иногда он отсутствует. Где он тогда? В других мирах? В других вещах?

6. Бог – жалкое ничтожество, которому его задача не по плечу. Он борется с материей, как художник со своим творением. Иногда, очень редко, ему удается быть Гойей, но большей частью это бездарь.

7. Еще до Истории Бог был низвергнут Князем Тьмы. И низвергнутый, превращенный, как полагают, в дьявола, он дважды унижен, ибо ему приписывают власть над этим злосчастным миром.

Все эти варианты выдуманы не мною, хотя тогда я полагал, что сам их изобрел; впоследствии я удостоверился, что некоторые из них были стойкими убеждениями у многих, особенно же гипотеза о победившем Сатане. Более тысячи лет смелые и проницательные умы подвергались казням и пыткам за то, что раскрыли тайну. Их уничтожали и изгоняли – само собой разумеется, что силы, правящие миром, не станут церемониться по пустякам, когда они способны творить то, что творят вообще. И простаков и гениев инквизиция равно подвергала пыткам, сжигала на кострах, их вешали, с них живьем сдирали кожу, целые народы уничтожались, изгонялись. От Китая до Испании государственные религии (будь то христианство или маздеизм [102] ) очищали мир, пресекая любую попытку разоблачить тайну. И можно сказать, что в какой-то мере они своей цели достигли. Правда, некоторые секты так и не удалось уничтожить, и они в свой черед превратились в новый источник обмана – так произошло с магометанами. Рассмотрим этот механизм: согласно гностикам, чувственный мир был создан демоном по имени Иегова. Долгое время Верховное Божество предоставляло ему свободно орудовать в мире, но затем послало своего сына, чтобы тот вселился на время в Иисуса, дабы таким способом избавить мир от ложных учений Моисея. Теперь далее: Магомет, подобно гностикам, полагал, что Иисус был просто человеком, что Сын Божий сошел в него при крещении и оставил его в час Страстей, иначе был бы необъясним знаменитый его возглас: «Боже мой, Боже мой, для чего ты меня оставил?» И когда римляне и евреи издевались над Иисусом, они, так сказать, издевались над призраком. Но беда в том, что таким способом (а примерно то же происходит с другими мятежными сектами) мистификация не изобличается, но, напротив, укрепляется. Ибо и христианские секты, утверждавшие, что Иегова был Демоном и что с Иисуса началась новая эра, равно как магометане полагают, что Князь Тьмы, царивший до Иисуса (или до Магомета), низверженный, возвратился в свою преисподнюю. Совершенно ясно, что тут двойная мистификация: когда великий обман хиреет, эти жалкие дьяволы служат его укреплению.

Мой вывод очевиден: миром и поныне правит Князь Тьмы. И правление его осуществляется через Священную Секту Слепых. Это настолько ясно, что я готов расхохотаться, не будь мне так страшно.

IV

Но вернемся к различиям среди слепых.

Прежде всего существует коренное неравенство между слепыми от рожденья и теми, кто утратил зрение из-за болезни или несчастного случая. Пришельцы, разумеется, со временем приобретают многие из черт туземной расы, тут действует примерно тот же механизм, который заставляет мимикрировать евреев, живущих среди народа, их ненавидящего или презирающего. Ибо – хотя факт этот очень странный – ненависть слепых к зрячим куда меньше их ненависти к ослепшим.

Чем вызвано это явление? Вначале я думал, что причины его сходны с теми, которые порождают вражду меж соседними государствами или меж согражданами: известно ведь, что самые беспощадные войны – это войны гражданские; достаточно вспомнить гражданские войны в Аргентине в прошлом веке или войну в Испании. Одна скромная учительница, Норма Гладис Пульесе, на которой я несколько месяцев изучал реакции провинциальных интеллектуалов, разумеется, считала, что ненависть и войны вызываются незнанием друг друга и всеобщим невежеством; мне пришлось ей растолковать, что сохранение мира между людьми возможно лишь при полном их равнодушии и незнании друг друга – сие есть единственное условие, при котором эти твари бывают относительно доброжелательны и справедливы, ибо все мы достаточно терпимы по отношению к тому, что нас не интересует. С книгами по истории и полицейской хроникой вечерних газет в руках мне пришлось толковать азбуку человеческого характера этой дурехе, которая училась под руководством светил педагогики и верила в то, что грамотность хоть как-то сумеет решить главную проблему человечества; и тут я напоминал ей, что именно самый грамотный народ в мире придумал концлагеря для массовых истязаний и кремации евреев и католиков. В результате почти всегда она покидала постель, возмущаясь мною, вместо того чтобы возмущаться немцами, – ведь мифы сильнее враждебных им фактов, и миф о благотворности всеобщего начального образования в Аргентине, при всей своей нелепости и комизме, устоял и устоит перед атакой любых сатир и доказательств.